— Спокойной ночи, Ти Джей.

— Спокойной ночи, Анна, — отозвался он сонным голосом, потом перевернулся на другой бок и отрубился.

Через секунду я тоже провалилась в сон.

Я проснулась среди ночи, чтобы проверить огонь. Увидев, что от костра остались едва тлеющие угольки, я добавила сухостоя и, разбрызгивая искры, пошуровала длинной палкой. Огонь снова разгорелся, и я со спокойной душой пошла спать дальше.

Когда я укладывалась рядом с Ти Джеем, он неожиданно проснулся.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего. Подбросила дров в костер, только и всего. Спи спокойно.

Я закрыла глаза и до рассвета уже не просыпалась.

Глава 8. ТИ ДЖЕЙ

Я проснулся от того, что у меня опять встало.

У меня часто стоит, но в данный момент я, похоже, не мог контролировать процесс. Сейчас, когда мы чуть-чуть оклемались и больше не были ходячими трупами, мое тело, должно быть, решило, что все, уже можно. А спать рядом с девушкой, особенно такой красивой, как Анна, значит стопроцентно получить утренний стояк.

Она спала на боку, повернувшись ко мне. Порезы на ее лице потихоньку затягивались и, к счастью для нее, были не настолько глубокими, чтобы остались шрамы. Ночью она то и дело сбрасывала одеяло, и я разглядывал ее ноги, чего, конечно, не следовало делать, если учесть, что творилось у меня в штанах. Если она сейчас откроет глаза, то обязательно заметит, что я на нее пялюсь, поэтому я выполз наружу и, чтобы не думать об эрекции, занялся решением геометрических задач.

Анна проснулась десять минут спустя. Мы позавтракали кокосом и плодом хлебного дерева, после чего я почистил зубы, прополоскав рот дождевой водой.

— Вот, пожалуйста, — протянул я ей пасту и зубную щетку.

— Спасибо. — Она выдавила немного пасты и почистила зубы.

— Может быть, сегодня прилетит другой самолет, — произнес я.

— Может быть, — не глядя на меня, ответила Анна.

— Хочу сходить на разведку. Посмотреть, что здесь еще есть.

— Нам надо быть осторожнее. У нас ведь нет обуви, — заметила Анна.

Я дал ей пару своих носков, чтобы она не ходила уж совсем босая. Спрятавшись за шалаш, я надел джинсы, хоть как-то защищавшие от комаров, и мы отправились в лес.

Влажный воздух обволакивал кожу. Нас тут же облепила мошка, так что пришлось держать рот закрытым и отмахиваться руками. Чем дальше мы углублялись в лес, тем сильнее становился запах гниющих растений. Полог густой листвы практически не пропускал солнечных лучей, было так тихо, что мы слышали только звук нашего тяжелого дыхания. Я успел уже насквозь пропотеть, и оставалось только гадать, когда же наконец закончится этот проклятый лес и мы окажемся на другой стороне острова.

Спустя минут пятнадцать мы наткнулись на хижину. Так как Анна слегка отстала от меня, я обнаружил ее первым. Резко остановившись, я повернулся и знаком показал Анне, чтобы поторапливалась.

Она догнала меня и замерла на месте.

— Что это? — прошептала она.

— Понятия не имею.

В пятидесяти футах от нас виднелась деревянная хижина размером не больше односекционного передвижного дома. Может быть, на острове еще кто-то жил? Кто-то, кто не стал утруждать себя китайскими церемониями и не представился. Мы осторожно подошли к хижине. Входная дверь, болтавшаяся на ржавых петлях, была открыта, и мы заглянули внутрь.

— Эй, есть кто дома? — сказала Анна.

Не получив ответа, мы перешагнули через порог и ступили на деревянный пол. В дальнем конце комнаты без окон мы увидели еще одну дверь. Дверь была закрыта. Комната оказалась абсолютно пустой. Вообще никакой мебели. Неловко задев ногой груду одеял в углу, я тут же отскочил как ошпаренный, потому что оттуда во все стороны поползли насекомые. Когда глаза привыкли к царящему здесь полумраку, я заметил здоровый металлический ящик для инструментов. Я наклонился и открыл его. И обнаружил там молоток, несколько упаковок с гвоздями и шурупами, рулетку, плоскогубцы и ножовку. Анна нашла ворох одежды, вытащила из него рубашку — и рукав отвалился.

— Думала, это может пригодиться. Но не судьба, — скривилась она.

Я открыл дверь во вторую комнату, и мы крадучись вошли внутрь. На полу валялись пустые упаковки из-под картофельных чипсов и обертки от шоколадных батончиков. Там же лежал пластиковый контейнер с широким горлышком. Я поднял его и заглянул внутрь. Пусто. Тот, кто здесь жил, вероятно, использовал контейнер для сбора воды. И, очень может быть, если бы мы сразу обследовали остров и нашли заброшенную хижину, нам не пришлось бы пить воду из пруда. И, очень может быть, оказались бы на берегу, когда над островом пролетал самолет.

Анна посмотрела на контейнер в моей руке. Должно быть, она подумала о том же, так как грустно сказала:

— Ти Джей, что сделано, то сделано. Все, проехали.

На полу неопрятной грудой лежал заплесневелый спальный мешок. В углу мы увидели прислоненный к стене черный футляр. Я открыл замки и поднял крышку. Внутри была акустическая гитара в хорошем состоянии.

— Ну и дела! — воскликнула Анна.

— Думаете, здесь кто-то жил?

— Похоже, что так.

— Интересно, а чем они занимались?

— Помимо ченнелинга [3] с Джимми Баффеттом? — покачала головой Анна. — Понятия не имею. Но в любом случае, похоже, они уже давно не были дома.

— Доски выпилены не кустарным способом. Скорее всего, они с лесопилки. Не знаю, как уж он их сюда доставил — по морю или по воздуху, — но этот парень был настроен вполне серьезно. Интересно, куда же он подевался?

— Ти Джей, — начала Анна, и глаза у нее округлились, — а может, он еще вернется?

— Надеюсь, что так.

Я положил гитару в футляр и протянул Анне. Затем взял ящик с инструментами, и мы повернули назад.

Когда пришло время обеда, Анна поджарила плоды хлебного дерева на плоском камне у костра, а я расколол несколько кокосов. Мы съели все до последнего кусочка, хотя, по-моему, на вкус плоды хлебного дерева даже близко не походили на хлеб, и запили кокосовым молоком. Но долго высидеть в шалаше было невозможно: днем температура наружного воздуха составляла не меньше девяноста градусов плюс жар от костра. По разгоряченному лицу Анны ручьем тек пот, влажные волосы прилипли к шее.

— Не хотите искупаться? — спросил я и тут же пожалел о своих словах. Ведь она явно могла решить, что мне не терпится посмотреть, как она раздевается.

— Да. Умираю от жары, — поколебавшись, ответила Анна.

Мы спустились к берегу. Я не успел переодеться в шорты, а потому вылез из джинсов, затем снял футболку и носки. И остался в серых широких трусах.

— Будем считать, что это плавки, — сказал я Анне.

— Договорились, — бросив взгляд на мое нижнее белье, слегка улыбнулась Анна.

Я ждал ее в лагуне, стараясь особо не пялиться на нее. Если ей не стыдно передо мной раздеваться, почему я должен вести себя как полный идиот.

И все же у меня опять встало, но я надеялся, что она не заметила.

Мы немного поплавали, а выйдя из воды, оделись и сели на песок. Анна задумчиво смотрела в небо.

— Я была уверена, что тот самолет обязательно прилетит, — сказала она.

Когда мы вернулись в шалаш, я подбросил в костер еще дров. Анна вытащила одеяло, расстелила на земле и села. Я взял гитару и пристроился рядом.

— Ты что, умеешь играть? — удивилась она.

— Нет. Просто один из друзей научил парочке аккордов из песни. — Я тронул струны и заиграл начало «Wish You Were Неге».

— «Пинк Флойд», — улыбнулась Анна.

— Вам что, нравится «Пинк Флойд»?

— Люблю эту песню, — кивнула она.

— Правда? Фантастика. В жизни не подумал бы.

— Почему? И какую музыку, по-твоему, я слушаю?

— Не знаю. Что-то типа Мэрайи Кэри.

— А вот и нет. Мне нравятся более старые вещи, — пожала плечами Анна. — Оно и понятно. Я ведь родилась в семьдесят первом.

— Неужели вам тридцатник? — быстро сосчитал в уме я ее возраст.